Возвращение Иможен - Страница 52

Гость возразил. По его мнению, напротив, мисс Мак-Картри – прелестная женщина и похожа на настоящую леди. В таком, явно преувеличенном заявлении Иможен усмотрела признаки зарождающейся любви. Решив, что небольшая порция ревности делу не повредит, и совершенно запамятовав, что те, кто некогда за ней ухаживали, на самом деле оказались подлыми обманщиками (кроме инспектора Скиннера, разумеется), мисс Мак-Картри с увлечением начала:

– Я очень любила свою работу, мистер Мак-Дональд, но она потребовала от меня немалых жертв…

Тон хозяйки дома поразил Ангуса. Теперь он испытывал к этой высокой рыжей женщине особое почтение – судя по всему, она далеко не так проста, как кажется… Гость хотел поделиться этими соображениями с мисс Мак-Картри, но она слишком торопилась изложить свое возвышенное кредо:

– Нельзя, посвятив себя защите государственных интересов, думать о личном счастье!

Ангус Мак-Дональд тут же решил, что, женившись на мисс Мак-Картри, он, быть может, получит дворянство. Как и все обитатели гор, Ангус обладал богатым воображением, а потому без труда представил, как в поместье Балморал стреляет куропаток вместе с герцогом Эдинбургским, запросто называя его Филиппом.

– Как вы, вероятно, догадываетесь, дорогой мистер Мак-Дональд, за мной не раз ухаживали…

Всем своим видом гость показал, что, добиваясь благосклонности Иможен, мужчины Соединенного Королевства проявили исключительно тонкий вкус. А Иможен, наливая Ангусу новую чашку чаю, кокетливо продолжала:

– Например, я хорошо помню беднягу Эндрю Линдсея… Он так меня осаждал на берегу озера Веннахар…

– А почему – беднягу, мисс Мак-Картри?

– Потому что мне пришлось избавиться от него довольно жестоко, мистер Мак-Дональд.

– Правда? И как же вы это сделали, мисс, не сочтите за бестактность?

– Я разбила ему голову здоровенным булыжником!

От волнения Ангус уронил чашку с блюдцем.

– Вы… ему… раз…

– О, мистер Мак-Дональд, ваш чай!

Только теперь гость почувствовал, что раскаленная жидкость вылилась ему на брюки, обжигая кожу. Однако хорошее воспитание заставило его сдержаться.

– О, прошу прощения, мисс… Мне очень неловко…

– Пустяки!… Вот, возьмите салфетку и промокните пятно…

Пока гость безропотно вытирался, Иможен подняла с пола посуду. К счастью, ковер смягчил удар и ничего не разбилось.

– Как видите, мистер Мак-Дональд, никаких осколков!

– Это… ваш рассказ, мисс… Он удивил меня до такой степени, что…

Но, опьяненная собственной славой, Иможен совершенно не понимала, что творится в душе ее гостя.

– Ну, я не всегда действую так решительно, – продолжала она. Вот, скажем, с Гованом Россом…

– Еще один влюбленный?

– Господи Боже, ну да! Придумав якобы пикник, он заманил меня в Троссакс и там…

Мисс Мак-Картри стыдливо опустила глаза.

– …попытался действовать силой…

Окаменев от изумления, Мак-Дональд тщился представить себе безумца, отважившегося на такое рискованное дело.

– Но я его хорошенько стукнула и, связав по рукам и ногам, доставила в полицейский участок!

Ангус заскучал о своих овцах.

– По правде говоря, мистер Мак-Дональд, они были мне совершенно безразличны, поэтому я без сожалений поступила так, как они заслуживали…

Ангус подумал, что безразличие мисс Мак-Картри выглядит довольно кровожадно. А та совсем погрузилась в воспоминания, почти неосознанно перекраивая прошлое на новый лад:

– Меня всерьез увлек только один… Аллан Каннингэм… Очень красивый и еще совсем молодой мужчина… Он признался мне в любви и предложил руку и сердце, а потом струсил, дурень этакий… и пытался бежать, нарушив слово…

Честно говоря, Ангус и сам с удовольствием подыскал бы подходящий предлог откланяться и мысленно от души поддержал неизвестного ему Каннингэма.

– Но я не из тех, кто позволяет играть своими чувствами, мистер Мак-Дональд!

– Н…не сомневаюсь, мисс…

– Поэтому я отправилась за Каннингэмом в Эдинбург, где он без моего ведома содержал ночное кабаре.

– И… что же?

– Вместо того, чтобы покаяться и попросить прощения, он приказал выставить меня за дверь! Не стану скрывать, мистер Мак-Дональд, если смерть остальных оставила меня совершенно равнодушной, то, когда мне пришлось стрелять в Аллана, мне было очень грустно…

Ангус вскочил, но обмякшие ноги отказывались нести его к двери. Иможен удивленно посмотрела на гостя:

– Что с вами?

– И… никто не помешал вам… совершить это… убийство?

– А как же! Телохранитель… Поэтому сначала мне пришлось пристрелить его!

Забыв о шляпе, Ангус Мак-Дональд, как кенгуру, одним прыжком оказался у выхода и повернул ручку. Дверь так и осталась распахнутой настежь, а гость, с невероятной для его возраста и комплекции прытью, промчался по саду и, прежде чем Иможен опомнилась от удивления, уже галопировал по дороге.

В тот вечер миссис Элрой очень рано ушла от мисс Мак-Картри и к тому же – в отвратительном настроении. Она сердилась на хозяйку за внезапное бегство своего родича и замучила ее расспросами:

– Но, в конце-то концов, что вы ему сделали? И что на него нашло?

Иможен со все возрастающим раздражением ответствовала, что понятия не имеет и вообще нечего, мол, удивляться странному поведению человека, больше привыкшего жить среди овец. Последнее замечание совсем разозлило миссис Элрой, усмотревшую в нем желание запятнать честь ее семьи. Но, во избежание скандала, она мудро решила уйти пораньше, тем более, что вопреки здравому смыслу, надеялась застать дома Ангуса.